Приключения мещанина в Самаре. Первые дома престарелых

10.03.2018 9:15

Историю создают не только великие личности - полководцы, правители, государственные деятели, поэты, музыканты, художники, революционеры, чьими именами названы улицы и площади городов. Но и маленькие люди большой страны, которые ничего великого не сделали в своей жизни, чьи имена неизвестны потомкам. Они просто жили здесь, любили, надеялись, болели, умирали. Без памяти о них мы окажемся городом, не помнящим родства, без души. Поэтому на страницах «Самарской газеты» мы продолжаем проект, который рассказывает о повседневной жизни XIX-XX веков.
История тринадцатая. Про стариков и их житье Библиограф, писатель Николай Рубакин отмечал, что Россия «беднее всех других стран стариками». По ревизским сказкам Самары за 1857 год видно, что мужчины в основном умирали в возрасте около 50 лет. Когда люди стареют, они сталкиваются с комбинацией медицинских, эмоциональных и материальных проблем. Одна из главных забот пожилых людей - сохранение независимости. Вот и в нашей современной жизни старикам живется несладко. Подступают болезни. Многие одиноки. А в дореволюционной России, особенно в городах, старикам жилось по-настоящему тяжело. Чтобы справляться с немощью и болезнями, нужны были деньги. А где их взять представителям бедного сословия? Мещанское общество тоже было небогатое, чтобы поддерживать своих стариков. Только и приходилось ему прибегать к помощи профессиональных юристов для решения судебных споров по больничным недоимкам для бедных мещан. Но об этом потом. За 63-летним Максимом Марковым числилась недоимка в 54 рубля за лечение его жены в земской больнице Самары. Из-за этого мещанская управа в течение шести лет не выдавала ему вид на жительство. Из жалобы Маркова губернатору открывается все его безнадежное положение. Жена умерла. Мужчина пишет: «Между тем я, будучи 63 лет и болезненного состояния, едва имею возможность съискивать себе пропитание личным трудом, при крайней своей бедности». Марков не отказывается от платежа недоимки, а просит разрешения поэтапно отдавать долг. Из-за того, что ему не выдают паспорт, он не может устроиться на службу. В ответ на запрос губернатора о ситуации с Марковым управа заявила, что за семь лет он выплатил только три рубля, следовательно, «не заслуживает уважения», и отказала в выдаче вида на жительство. Круг безнадеги не разорвать... Выходом и спасением для стариков была богадельня. Если в Москве богадельня мещанского общества была одним из самых крупных благотворительных учреждений страны, то в Константиновской богадельне Самары количество мест для представителей всех сословий было невелико. С образованием земства богадельни переходят в это ведомство из ведения Приказа общественного призрения. В Самаре это было сделано в 1865 году. Несколько позже была образована богадельня для душевнобольных в 10 верстах от города - при земской больнице. Она содержалась на средства земства и на частные пожертвования. В 1872 году была учреждена городская общественная богадельня «в память избавления Государя Императора от угрожавшей 25 мая 1867 году в Париже Его Величеству опасности». То есть в честь того, что Александр II остался невредим во время очередного покушения. Учреждение размещалось в двух домах, пожертвованных почетным гражданином И.М. Плешановым. Богадельни в уездах были значительно меньше и содержались в основном за счет крестьян, как, например, в слободе Покровской Новоузенского уезда Самарской губернии. В ней к 1877 году находились 12 призреваемых. Или на средства общества и добровольные пожертвования, как убежище для сирот и бедных в приходе Гватентау Новоузенского уезда. Там призревались к 1900 году 23 человека. Или Бузулукская богадельня, содержавшаяся на средства города. В ней в 1887 году было 26 человек. Со временем количество богаделен, содержащихся преимущественно на государственные средства, в Самарской губернии увеличивается. В 1901 году на призрении в самарской городской общественной богадельне состояло 48 мещан. Попечительский совет докладывал, что живущие в мужском отделении не имеют теплых брюк, «между тем, с наступлением холодов, в таковых является крайняя необходимость, так как за неимением брюк призреваемые во время зимы отвлекаются даже от посещения Божьего Храма». Порой в богадельню мещан помещали супружескими парами. Например, Серафим и Акулина Вольские «преклонных лет и бедственного положения». Мещанка Феврония Казяева ходатайствовала о приеме ее в богадельню, так как была бедная, «слаба здоровьем», проживала «у добрых людей из милости». У нее был сын Гаврила, но он сам «слаб здоровьем», «обременен семейством», «в бедственном положении». Таких случаев отмечено много: пока дети были «обременены» собственными семействами, родители жили по чужим домам «из милости». Мест в самарских богадельнях было мало. И тем не менее туда попадали порой не те, кто действительно находился в безвыходном положении. 62-летний самарский мещанин Василий Иванов постоянно подвергался в богадельне замечаниям и выговорам за «жизнь нетрезвую». Однако это его не останавливало. Как-то он «позволил напиться пьяным, грубил с призреваемыми и в состоянии невменяемости даже перепортил свое белье и постель». За последний проступок Иванов был послан на работы по богадельне, «но с таковых без разрешения отлучился и явился опять пьяным и в таком состоянии упал в снег и едва не замерз». Было принято решение исключить его из богадельни. Мещанин Сусоров тоже был исключен «за безнравственное поведение и пьянство». Встречались и хулиганки. 75-летняя Захарова до зачисления, говоря современным языком, в социальное учреждение занимала «бесплатно уголочек за печкой», днем «ходит по сбору милостыни», «на вид старая и больная старческим маразмом, все ее имущество состоит из рогожи и рваного платья на ней», родственников нет. Попечительский совет богадельни положительно решил ее прошение о приеме. Но, попав в богоугодное учреждение, старушка раскрылась с другой стороны. Купила водки, напилась в саду и начала буянить. «Ввиду ее неприличного поведения» Захарову пришлось запереть в дровяник. После отрезвления она обнаружила, что исключена и может уже на законном основании отправляться назад - в «уголочек за печкой». Призреваемый отставной рядовой из мещан Иван Кривин «напился пьяным, разбил оконное стекло». Спустя время «опять напился, безобразничал, в присутствии священника еще больше безобразничал и всех стариков поносил оскорблениями». Мещанка Чурашева тоже «напилась пьяной и самовольно отлучилась на свободу… явилась вечером… когда смотритель стал делать замечания… она ответила дерзостью, выразив, «что она не только его, но и других никого не боится». Обоих из богадельни исключили. Петр Безденежнов был отпущен смотрителем в город. Назад он вернулся на извозчике «без чувств пьяным». Стали уточнять прошлое дебошира, и оказалось, что «за безнравственное поведение» он уже был выгнан из Константиновской богадельни. Поэтому его исключили и из общественной.

Источник