Про любовь. Приключения мещанина, застигнутого «большой историей» в провинциальной Самаре

11.02.2018 14:43

На страницах «Самарской газеты» мы продолжаем проект, который расскажет о повседневной жизни самарцев XIX-XX веков.
История восьмая. Про Прасковью, не пускавшую супруга домой
В 1863 году в городскую думу написала докладную записку самарская мещанка Прасковья Леонтьева.
«Со дня своего вступления в супружество я выношу от мужа своего постоянные притеснения и преследования. Разойдясь со мной назад тому ближе года, по собственному желанию, он оставил меня без всяких средств к жизни, даже почти без платья, которое было отчасти продано, отчасти заложено для удовлетворения его же разным надобностям. В то время, когда я, перебиваясь с гроша на грош, жила у сестры своей в материнской келье и не имела ничего, а равно не могла и ему чего-либо доставить, он, мой муж, оставлял меня в покое и на образ жизни моей не обращал никакого внимания. Равным образом он не обращал внимания и на меня, как будто я вовсе для него не существовала! Абсолютно никакого внимания не обращал! А я в ту пору проживала в модных магазинах. Но только лишь мой муж разведал, что я, отошедши от модистки, живу сама по себе, работаю на некоторых лиц и, кроме того, нахожусь в услужении у двоих чиновников, доставляющих за это мне содержание и квартиру и платящих за мои труды, муж мой тотчас же заявил на мою жизнь свои претензии с целью, чтоб я взяла его с собой жить и опять прожила с ним все, что только я могла приобрести своими трудами; а он бы в это время ничего не делал и ел даровый хлеб, и проживал бы по-прежнему всякую добытую мною копейку. Как жена своему мужу я обязана с ним жить. Но покорнейше прошу городскую думу обязать его, чтоб он, во-первых, не мучил меня теми истязаниями, которые я от него выносила, а во-вторых, доставал мне средства к жизни. А в противном случае предоставил бы мне право жить независимо от него, своими работами, которых я найду себе столько, чтоб прокормить самою себя и которыми вовсе не намерена кормить мужа и поощрять его к пьянству и разврату!».

История девятая. Куда уехал цирк, или Рассказ о сбежавшем муже
В 1892 году в самарскую мещанскую управу поступило заявление от мещанки Ефросиньи Гнеушевой с просьбой вернуть ей блудного мужа, уехавшего вместе с цирком. В качестве аргумента брошенная жена заявляла, что супруг ее находится в других городах империи без паспорта, следовательно, должен быть возвращен в Самару и лично ей.
«Муж мой в настоящее время, как мне известно из письма господина управляющего цирком Никитина-Миссури, находится в городе Киеве при цирке и служит там шорником. Живет без всякого документа на жительство. И это несмотря на то, что мною неоднократно были подаваемы прошения господам харьковскому и курскому полицмейстерам, самарскому и курскому губернаторам и в самарскую мещанскую управу!!! Господин Миссури просит меня, чтобы я не препятствовала к выдаче паспорта моему мужу, причем высказывает, что если я не вышлю паспорт, то ему придется платить штраф. Покорнейше прошу Ваше Высокоблагородие сделать зависящее распоряжение о немедленной высылке мужа моего в Самару как не имеющего паспорта».
Какой бы настойчивой самарская мещанка Ефросинья ни была, мужа добыть из Киева ей не удалось. Цирк снова переехал в Курск. И вот она уже пишет письмо курскому полицмейстеру.
«Его высокородию господину курскому полицмейстеру! 11 ноября сего года мною было подано прошение господину самарскому губернатору, чтобы он сделал зависящие распоряжения о невыдаче моему мужу Алексею Гнеушеву паспорта на свободное проживание ввиду оставления меня с детьми без всяких средств к жизни, так как муж мой в июне месяце уехал от меня тихообразно с цирком Никитина в Нижний Новгород. Не оставив мне на пропитание положительно ни одной копейки, почему я, как больная женщина, сильно бедствовала».
Разные полицейские чины Российской империи и представители власти на местах, к которым апеллировала Ефросинья, старались дать возможность в несколько дней блудному мужу выправить паспорт. За это время цирк переезжал в новый город. И беспаспортный Гнеушев получал очередную возможность отсрочки от возвращения в лоно семьи.
Вот такие решительные были самарские женщины в дореволюционные времена, да и во все времена на нашей вольной земле. Держали своих мужиков в строгости, любили, заботились, прощали или не прощали, добывали свой хлеб, растили детей, были невероятные красотки, всегда, все об этом знают. Потому что иначе бы не было песни: «Ах, Самара-городок, беспокойная я, беспокойная я, успокой ты меня!».

Источник