5
"Исповедь" бывшей жительницы Самары Екатерины Комаревцевой, в которой она объясняет, чем же знойные турки так привлекают девушек из холодной России.
С моим парнем Берком мы познакомились в Америке в штате Висконсин, когда приехали туда работать по студенческой программе “Work and travel”. Оба были спасателями в аквапарке, но при этом работали в разных заведениях, хотя обитали в одном отеле.
Я подружилась с турецкими девчонками, которые жили с ним на одном этаже – они сказали, что есть один парень, который всем говорит, что он от меня без ума и что я самая красивая девушка, которую он видел. Я вообще не знала, как он выглядит, но меня это заинтриговало – я привыкла к другому виду проявления симпатии. А тут без всякого общения, как в пионерском лагере, говорит другим, что в меня влюбился. Я попросила этих девчонок мне его показать, и в один из вечеров, когда Берк вернулся с работы, нас друг другу представили – получилось, это был первый раз, когда я его видела, потому что турецкие парни в принципе держались особняком. Сейчас я уже понимаю, что это была любовь с первого взгляда. У него очень доброе лицо, и мне сразу показалось, что мы давно знакомы и что я все про него знаю.
Почему-то я была уверена, что после этого знакомства мы будем общаться – но нет, ничего не произошло. На следующий день он просто поздоровался со мной и прошел мимо. После всех рассказов это было странно. Пропустим долгие недели, когда он стеснялся и не решался подойти ко мне – в итоге в один из вечеров Берк окликнул меня по имени и позвал погулять. Как потом выяснилось, мое имя выкрикнул не он сам, а его друг. В общем, все как в кино.
Нам было интересно и хорошо вместе, и буквально на третьем свидании он спросил: “Ну что, ты меня любишь?”. Причем это был даже не вопрос, а утверждение в духе “Ну что ж ты не решаешься, признайся уже”. Я рассмеялась в голос, потому что для нас, русских, такое быстрое развитие событий чуждо – мы ведь были практически не знакомы, я даже не думала об этом. У них же, как я теперь знаю, молодые ребята не встречаются просто потому, что им прикольно проводить время вместе. В Турции, если ты встречаешься с девушкой, значит, она для тебя “единственная” и “та самая”, ты хочешь на ней жениться. Если ты этого не хочешь – ты с ней не встречаешься. Смысл отношений – прийти к браку и ничего другого.
Когда мы обсуждали наши “прошлые” жизни, выяснилось, что я – первая девушка, с которой у него начались романтические отношения. И это для них абсолютно нормально, несмотря на то, что ему было на тот момент 20 лет – даже это считается рано, потому что он тогда был студентом и не мог позволить себе жениться. 
На следующей встрече он уже сам сказал, что любит меня – и это было для меня шоком. Для него было дико узнать, что в России девочки начинают строить личную жизнь со средней школы. Но надо отдать ему должное – он всегда очень открыт и помнит, что я из другого мира: я не турчанка и не мусульманка, и этого достаточно, чтобы понимать, что у меня все иначе.
Общались мы на английском – у нас обоих был хороший уровень языка, хотя у него гораздо выше. Он несколько месяцев жил в Англии, плюс в Турции гораздо ответственнее относятся к учебе, у них другое образование. Если ты знакомишься с турком, первое, что он спросит – твое имя, а второе – твою специальность. У них очень сложно получать высшее образование, и, если ты учишься в высшем учебном заведении – значит, ты из числа лучших. Мой парень учится в одном из престижных университетов Турции и одном из старейших университетов мира – Стамбульском техническом университете, где 80% всех занятий и экзаменов проходят на английском.
С первого дня наших отношений, что для меня было неведомо до этого, человек взял на себя ответственность за меня и за мою жизнь, за мой комфорт. Мои проблемы автоматически становились его проблемами, чего бы это ни касалось: если мне нужно было на работу к 7 утра, а ему – к полудню, он все равно вставал и меня отвозил. Все покупки, несмотря на то, что оба находились в равных условиях и имели только те деньги, которые зарабатывали, он тоже взял на себя. И в итоге по факту он приехал домой с пустым кошельком, а я привезла $2500. 
Когда мы разъезжались из Америки по своим странам, Берк плакал. И мне, 19-летней русской девчонке, видеть, что бородатый турецкий парень рыдает навзрыд на моем плече посреди аэропорта, казалось удивительным и глупым – как так можно? Наши русские парни вообще слезинку не выдавят. В общем, сцена была достаточно комичная. Когда я улетала, все мысли были уже о доме, и мы договорились встретиться через полгода на Новый год. Через пару дней после возвращения домой я написала ему сообщение с предложением встретиться через два месяца. Я прилетела жить к нему и его родителям домой, и мои родители отпустили меня к человеку, которого никогда не видели. Я поехала на какой-то рынок в Самаре и купила его родственникам расписные платки, а папе – бутылку водки (которая, к слову, до сих пор стоит нетронутая) и полетела в Турцию.
После этого мы виделись каждые два месяца – то я прилетала, то он. На лето я улетала в Турцию уже на длительный срок. Что важно, за это время, пока мы два года жили раздельно, он ни разу не заставил меня переживать и плакать, ни разу не обидел – расстояние могло бы отдалить нас, он мог бы забывать звонить, но нет. Даже если бы он находился в том же самом городе, я бы, наверное, чувствовала себя так же – он постоянно звонил, знал обо всех моих делах и был рядом в любую минуту. Поэтому, вспоминая то время, я не помню недостатка общения – насколько он мог быть близок, настолько он и был. 
Он встретил меня в аэропорту с букетом цветов, мы поехали к нему домой. У них принято встречать гостей в дверях, и к моему приезду на пороге стояло 5 человек – помимо родителей, специально к моему приезду пришли родственники. Возможно, это был знак гостеприимства, а, возможно, смотрины – кто такая, откуда, что из себя представляет. Был накрыт королевский стол, за мной ухаживали, как за принцессой.
Его родители говорят только на турецком языке, но это не проблема – мне он сразу понравился. К тому же, у меня в Америке был друг из Азербайджана, который слушал турецкий рэп – азербайджанский и турецкий похожи даже больше, чем русский и украинский. Мне нравилось звучание слов оттуда, и я сама выучила парочку фраз. Поэтому когда я приехала в Турцию впервые, базовый набор фраз у меня уже был – “здравствуйте”, “спасибо”, “спокойной ночи” и так далее. Ну а остальное переводил Берк. Сейчас я уже практически свободного общаюсь на турецком.
Мы были в Турции в первый мой приезд, ходили по магазинам, и между делом Берк спросил меня: “Кать, а вот если бы я позвал тебя замуж, ты бы что сказала?”. Я сказала: “Блин, если бы все было так просто! Ты бы сначала спросил, а я бы тебе и ответила”. В тот момент я, наверное, впервые задумалась о том, что это может быть на самом деле – мы больше не были в непонятных условиях в Америке, я увидела его жизнь, его семью.
Когда моя мама узнала, что я встречаюсь с турком, для нее это было забавно, но она не отнеслась к этому серьезно. Поначалу все родственники, которым мама рассказала, были уверены, что все закончится через пару недель, и когда я показывала фотографии, все смотрели вполглаза, потому что думали: “Больше мы никогда его не увидим”. И даже когда я уехала в Турцию, все думали, что мы быстренько наиграемся. Но у меня очень мудрые родственники – они понимали, что грубостью и насильно ничего не получится, поэтому просто поддерживали меня и давали свободу. Когда Берк приезжал в Самару, его все обнимали, целовали, называли сыном. Ну и когда я вернулась из первой поездки в Турцию, привезла полтора чемодана подарков от семьи Берка для всей моей семьи до пятого колена – вплоть до двоюродных бабушек, которых я сама никогда не видела.
Интересный факт: все знают, что в Турции очень много девушек легкого поведения славянского происхождения. Их всех называют "Наташами". И молодые турки, которые не живут в туристических местах и не сталкивались с русскими, не знают, что это имя. Они думают, что это слово специально придумано для обозначения проституток, выходцев из восточной Европы.
Сейчас мы живем в Стамбуле. В этом году Берк защищается, и на лето у нас запланирована свадьба. С того момента, как я переехала, никаких попыток подавить мое существование не было. Но когда ты переезжаешь в мусульманский город, ты автоматически начинаешь одеваться иначе. Тут просто другая мода. Половина девушек ходит в платках, но не в какой-то непонятной и бесформенной материи – они выглядят очень модно и красиво. И открывать тело, ходить в мини-юбках и прочих таких вещах не принято – это выглядит как-то дешево. Здесь в моде сдержанная элегантность, и я себя комфортно чувствую – начала ценить себя как женщину и воспринимать свое тело как ценность. И если в Самаре девушки могут позволить себе глубокое декольте и высокие каблуки, крича всем своим видом “Возьми меня!” (и при этом на них еще никто не посмотрит), то здесь ты очень скромно одета и при этом постоянно ловишь восхищенные взгляды и чувствуешь, что ты очень даже ничего.
Как он делал мне предложение. Мы поехали путешествовать в Каппадокию – это горы в Турции, невероятно красивое и трендовое место. Там в идеальном состоянии сохранились целые подземные города, построенные еще до нашей эры. И так вышло, что у нас была нано-годовщина – нашим отношениям исполнилось два года и три месяца. Я спросила его, помнит ли он о ней, и он сказал, что как раз хочет в честь этого свозить меня в одно место. В пять утра мы поехали смотреть рассвет в красивую долину с невероятным видом. Мне нужно было догадаться о чем-то особенном, когда он из дома повез с собой рубашку, учитывая, что он за повседневный стиль в одежде. Мозг – это удивительный орган, потому что я вообще не восприняла эти знаки до поездки, но когда Берк спросил, могу ли я снять его на видео, его белая рубашка и рассвет сложились в единую картинку, и я поняла, что сейчас будет предложение.
Я начала неадекватно себя вести, говорю: “Я не хочу тебя снимать – пускай мы вместе будем на видео”. Минут пять мы устанавливали телефон в скале, пытаясь найти устойчивое положение. То есть в течение пяти минут мы оба знали, что вот-вот произойдет предложение. Причем было так глупо – я говорила ему, как встать: “Так, подвинься левее, теперь чуть дальше”, потом сама вошла в кадр. Ну и потом он сделал предложение сначала на английском, потом на русском (причем звучало это примерно как “Ти вийдещь за менья замущ?”). Потом я предложила ему спросить и на турецком – наверняка в своем воображении он представлял это на родном языке. Ну и в отель мы вернулись уже женихом и невестой.
Сейчас я работаю в компании по производству медиа-контента. Мы делаем новости, у нас есть несколько телеканалов, филиалы в четырех или пяти странах. Я занимаюсь тем, что обучаю английскому одного из руководителей. Но это происходит нечасто – он очень занятой. Он мне говорит, чтобы я учила турецкий. Получается, сейчас мне платят, чтобы я учила турецкий, потому что они очень хотят, чтобы я полностью вошла в дела и была ассистентом по работе с иностранными компаниями.
Здесь жаркий климат и жаркие люди, очень много внимания уделяется межличностному общению – принято сидеть и пить чай не с подружками в заведениях, а с родными и близкими с глазу на глаз. Я не говорю, что в России этого совсем нет, но здесь внимания к чувствам намного больше.
Сложно, что рядом нет подруги. Здесь классная тусовка девчонок из СНГ, раз в месяц мы собираемся на завтрак, но пока я не встретила ту самую. А насчет турецких женщин известный факт – их двуличность. Они ненавидят прямые конфликты, и даже если я захожу в магазин, в котором продавщица, предположим, терпеть не может славянок, она никогда в жизни это не покажет. Вместо этого “оближет” с ног до головы, предложит кофе, поболтает со мной, и только после моего ухода может облить меня грязью. Поэтому с доверием надо быть поаккуратнее: в России если тебя кто-то ненавидит, то открыто и всей душой, а здесь это не так.
Возможно, я немного скучаю по алкоголю. Здесь он есть, но при этом никогда никто нигде не пьет. Хотя и мой парень, и его семья, и его друзья далеки от ислама, у них просто не принято пить. Если мы идем в ресторан и заказываем шикарный ужин, я бы с удовольствием прибавила к нему фужер вина или кружку пива, но даже в ресторанах не подают алкоголь. Скучаю по определенным продуктам – нет вкусных сосисок и колбасы, здесь это просто вата. Нет сушеной рыбы, селедки, творога (его я теперь сама варю). Но в Турции едят очень много овощей, и к этому я тоже адаптировалась.
Непривычно, что люди друг к другу относятся как к знакомым. Судя по рассказам, это напоминает СССР – чужих друг другу нет. Если ребенок себя плохо ведет в публичном месте – его поругают, если у меня открыта сумка, несколько человек обязательно мне скажут: “Доченька, сумку-то закрой, а то знаешь какие шайтаны бывают”. В автобусе какая-нибудь женщина может начать рассказывать про своих детей и внуков, спрашивать у меня, замужем я или нет, потом она обязательно расскажет это всей своей деревне, и очень вероятно, что это дойдет до моих знакомых – такое ощущение, что все друг друга знают.
Любовь возникает прежде всего между двумя людьми, а не двумя национальностями или культурами. Мы с Берком понимаем друг друга практически во всем, какие бы фундаментальные темы мы не затронули, у нас изначально практически во всем одно мнение – у меня такого никогда ни с кем не было. Мы очень близкие по духу люди, и я ни разу не почувствовала, что мы из разных миров. Чувствую только то, насколько этот человек мне дорог. “Турецким тираном” может оказаться любой Вася, главное – вовремя от него убежать.
Мне кажется, союзы между двумя людьми из разных стран до сих пор воспринимаются неоднозначно. Я думаю, что нужно быть открытыми миру и тогда получится создать идеальный союз, взяв лучшее из восточной традиционности и привнести легкость и самопожертвование русской души.
© 2013-2020, «Современные интерьеры». Все права защищены.
При копировании материалов прямая открытая для поисковиков гиперссылка на artmoder.ru обязательна. 
* XML, HTML